— Ну-у-у, не всегда… Случаи бывают разные.

— Максим, — в ужасе шлепает меня ладошками по плечам. — Перестань, я и так еле держусь.

Отстраняется, уронив лицо в ладони и вздрагивает всем телом.

— Ну всё — всё, перестань, — перетягиваю ее к себе на кресло. — Мы справимся.

Вся эта уверенность напускная, конечно же. Я тоже нервничаю и понятия не имею как все сложится в ближайшем будущем.

Но я хочу, чтобы Лиза помнила меня таким, какой я с ней всегда. Так ей будет проще.

Уткнувшись лицом мне в шею, стесняшка пальцами сгребает футболку в кулачки.

— Я обещаю…. — говорит тихо, — быть сильной и … эгоисткой. Больше никто не выведет меня на слезы, клянусь. Я буду беречь себя. Ради себя… ради нас.

— Моя умница.

Прижимаюсь губами к ее макушке, пальцы сами ныряют в мягкие волосы. Перебирают, гладят. Тактильно запоминают.

Дверь в палату открывается и Леонидов показывает мне на наручные часы.

Киваю, крепче прижимая Лизу к себе.

— Я буду скучать, любимая.

— Я тоже, — шепчет она, как котенок, вслепую находя мои губы.

Я ошибся, меня не будет ломать. Меня уже ломает. До режущей боли в груди. До пятен перед глазами.

Как же я буду скучать…

46. Лиза

Три недели спустя

— Та-а-ак, еще один маленький штрих, — Камилла надевает на меня тонкую шапочку и удовлетворенно хлопает в ладоши. — Я знала, что тебе пойдет. Как только увидела в магазине, поняла, что твоё. С очками смотрится обалденно. Очень стильно, Лиз.

— Спасибо тебе, — ощупываю пальцами крупную вязку на шапочке.

Она тонкая, это скорее модный аксессуар, чем теплая вещь. Но мне приятно внимание Камиллы.

Она, после того, как я вернулась, не отходит от меня ни на шаг. Иногда её опека кажется чрезмерной, но со сломанной рукой, признаться, еще и без зрения, самой мне было бы непросто.

— Я тебя люблю, ты же в курсе? — протягиваю руку, а она, нырнув под неё, крепко меня обнимает.

— Естественно. Я же такое золотко.

Рассмеявшись, я присаживаюсь, чтобы обуть кроссовки.

— Готова? — спрашивает она, щелкая замком.

— Да. Не обязательно меня провожать до такси. Я знаю, как съехать на лифте вниз и спуститься по ступеням.

— Не лишай меня возможности лишний раз пройти мимо вашего соседа. Он там как раз чинит замок.

Улыбнувшись, встаю и беру с полки трость.

Она снова занимает здесь свое почетное место. Рядом с ней — парфюм Макса, которыми я по привычке брызгаюсь.

Я переехала в квартиру Максима окончательно из общежития сразу после того, как меня выписали, а это случилось несколько дней назад. Камилла предложила свою помощь. Отказывать ей я не захотела. Без Макса здесь пусто, и я бы, наверное, завыла от одиночества и тревоги за него.

Я так скучаю по нему. Дико. Ощущение, будто мы не виделись не три недели, а намного дольше. Сегодня первый раз, когда мы встретимся. Я ждала, когда у меня сойдет отек после операции. В этот раз восстановление заняло больше времени. В университет я пока не хожу. Врач сказал подождать еще как минимум неделю, окрепнуть и только тогда, если я буду уверена, что действительно готова, можно пробовать начинать жить привычной жизнью. Повязку на этот раз снимут не через пять недель, а почти через три месяца.

— Приехали, — водитель такси отрывает меня от мыслей.

Чувствую, как сердце вздрагивает и начинает биться чаще в ожидании встречи.

— Спасибо.

Открываю дверь, выставляю трость, нащупывая асфальт, а когда ступаю на него, меня кто-то придерживает за локоть.

— Здравствуй, Лиза.

— Мама?

— Я решила тебя сопроводить.

— Не нужно. Я могу сама.

Отнимаю руку и делаю несколько шагов вперед, но мама идет следом.

— Я знаю, что можешь, — отвечает сдержанно. — Я хотела увидеть Максима.

Остановившись, оборачиваюсь.

— Для чего?

Мысль о том, что она снова начнет говорить ему гадости, заставляет крепче сжать рукоятку трости. Я не позволю больше его оскорблять. И себя тоже.

— После того, что он сделал, мама? Опять будешь его обвинять?

Тимур рассказал нам на что пошел Максим, чтобы достать деньги. Ругал его, правда, сильно. Сказал, что нужно было сказать ему и он достал бы такую сумму. Но я — то знаю почему Макс так поступил. Ему было важно сделать все самому, и честно.

Мой любимый гордый мальчик.

— Нет, Лиза. Пойдем.

Непривычно мягко взяв меня за локоть, мама помогает мне подняться по лестнице.

— Как твое самочувствие? — спрашивает в свойственной себе манере.

— Я в порядке.

— Камилла помогает тебе? Вы хорошо питаетесь?

— Тебе бы не понравилось.

Удивительно, но я перестала испытывать постоянное чувство удушения рядом с ней. С некоторых пор меня не волнует, что она подумает или скажет. Я больше не чувствую, что обязана ей. И это оказывается, так приятно.

— Добрый день, — слышу знакомый голос следователя, когда мы входим внутрь здания.

— Здравствуйте, — поворачиваюсь на него.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он участливо.

— Спасибо, нормально.

— Магницкий уже ждёт не дождётся тебя. Я вас провожу, он в моем кабинете. У вас будет пол часа.

— Не против, если я зайду первая? Я буквально на минуту, — говорит мама, когда Александр уходит, а мы останавливаемся.

— Иди.

Мой пульс сбоит. Я опасаюсь за их разговор, поэтому, когда она входит в кабинет, подхожу ближе к двери и прислушиваюсь.

— Не Вас я ожидал увидеть.

От голоса Максима у меня на спине рассыпаются мурашки. Машинально прикладываю ладонь к груди, успокаивая взбушевавшееся сердце.

— Лиза тоже здесь, — мама отвечает как всегда серьезно. — Я не отниму много времени … — запинается, будто подбирает слова, — я посчитала своим долгом поблагодарить тебя лично. За то, что ты сделал.

От удивления я застываю. Мне ведь это не послышалось?

— Я всегда считала, что пронесенная сквозь года дружба нерушима. И хотела для Лизы самого лучшего. Но, как оказалось, лучшее для себя она нашла сама. И не прогадала. Я сейчас даже не о деньгах. А о том, что несмотря ни на что, ты не оставил ее, не отвернулся, хотя мог бы. У тебя ситуация сложилась тоже неблагоприятная. Другой бы человек думал о том, как не попасть в тюрьму. А ты думал о моей дочери. Спасибо.

Растираю пальцами шею, отступая от двери подальше. В груди сжимается и впервые за три недели я испытываю по отношению к маме тепло.

Даже не за три недели, а за всю жизнь. Она редко говорит спасибо, и еще реже признает свои ошибки.

Максим ей что — то отвечает. Но что именно я не слышу. Через пару секунд открывается дверь.

— Мне подождать тебя на улице? — мама спрашивает нерешительно, что для нее несвойственно.

Я даже теряюсь на миг.

Еще утром я бы сказала однозначное нет. Но сейчас…

— Мы можем поговорить, если ты готова, — говорю совсем другое.

— Буду тебя ждать, Лиза.

Коснувшись моей руки, мама сжимает мои пальцы, а я, вдохнув побольше воздуха, наконец, вхожу в кабинет.

От ожидания трепещет сердце. Максим здесь. Я чувствую его взгляд, что жалит кожу, присутствие, которое перышком проходится по моему телу и заставляет нервные окончания звенеть.

Надеюсь, он не пожалел о том, что сделал? Страх о том, что ему здесь очень плохо каждый день терзает меня, как кровожадное чудовище. Что, если за это время он посчитал, что зря пошёл на такую жертву? Что, если переоценил свои возможности?

— Макс….

От волнения я мелко дрожу. Делаю несколько шагов вперед и замираю. Чувствую, что он стоит напротив. От него такая мощная энергетическая волна исходит, что у меня подкашиваются ноги.

Нервно облизываю губы.

— Я так соскучилась, Максим… — шепчу с жутко колотящимся сердцем.

Он же все еще любит меня, правда?

— Не больше, чем я.

Я резко теряю равновесие от того, как он подхватывает меня и впивается в губы.